Юные дончане неохотно вспоминают события любимой поры года и каникул, которые прошли. Школьников Донецкой области уже не впервые не утруждают написанием традиционных произведений «Как я провел лето». Бумага действительно все стерпит. А вот уязвимые детские души надо уберечь от лишних волнений, потому что на их долю этим летом выпали такие испытания, которые не каждому и взрослому под силу. Неуместно и негуманно сейчас бередить душевные раны юных дончан воспоминаниями. Тем более, что для некоторых из детей то лето как 2014, так и 2015 года вообще стали последними …
Однако по своей воле немало школьников в воспоминаниях периодически возвращаются в недавнее прошлое и с присущей возрасту непосредственностью рассказывают о пережитом. Иногда грустно, реже немного веселее, а в основном — серьезно и по-взрослому. Собраные рассказы и впечатления маленьких земляков я решился записать. Вот и читайте наш общий сочинение-воспоминание о лете 2014 года.
Вот один из рассказов. «Казалось, что следующий снаряд может попасть в наш дом»
Я впервые в жизни почувствовал, как дрожит земля под ногами. А еще как ходуном ходят стены нашего многоэтажного дома, гремят и выпадают стекла окон. И впервые увидел, как плачет мама. «Скажи спасибо своему отцу» — сердито сказала она, когда я пытался ее расспросить и успокоить. С папой они начали ссориться, кажется, еще в мае. Тот поддерживал самопровозглашенной «ДНР» и говорил, что они теперь наконец везде наведут порядок. А мама не соглашалась с этим, возражала и просила его «думать головой». Отец не послушал ее и пошел воевать за так называемую ДНР. И добавил: «За нас, за вас, за весь Донбасс»! Вот тогда мама впервые горько расплакалась.
Когда она сказала мне собрать свои вещи, потому что, возможно, придется бежать в подвал под домом, я долго не медлил. Уже видел разрушенные снарядами пятиэтажку на соседней улице, магазин. Он даже в музыкальную школу и спортивную площадку попали. Я быстренько положил в рюкзак — http://allshoes.com.ua/catalog/ryukzaki, теплую одежду, телефон, фонарик, несколько книг, перочинный нож, баскетбольный мяч. Потом подумал и мяч отложил. Вместо него набрал воды в две литровые пластиковые бутылки. «Вы что, с ума посходили? — Нервно спросила соседка и мамина подруга, которая увидела наши сборы. — Я забыла, что он у вас в украинской школе учится». Короче, тетя «забраковала» несколько книг на украинском языке, которые я хотел взять в подвал. «Сама знаешь, сразу скажут, что вы « бандеровцы»!» — Убедила маму, а она — меня. Книги мы оставили. И даже спрятали их подальше. Потому что, говорит тетя, как кто-то увидит, могут и дом поджечь. Точнее, квартиру.
Несколько раз среди ночи мы вскакивали от близких взрывов и уже были готовы бежать по ступенькам вниз, но грохот постепенно удалялся или вообще прекращался. Однажды спустились в подвал, чтобы пересидеть обстрел, однако пришлось остаться здесь и ночевать. Еще хорошо, что в перерыве между канонадами взрослые, и мама также, сбегали наверх и принесли теплые одеяла. А вот меня не взяли, хотя я предлагал им свою помощь. Но чуть позже и моя помощь понадобилась.
Когда в подвале вдруг погас свет, все начали лихорадочно искать спички и свечи, а я первым включил фонарик. Было немного страшновато, потому что взрывы гремели где-то совсем рядом. Но еще страшнее была тишина между грохотом. Тогда казалось, что следующий снаряд вот-вот может попасть в наш дом вообще в подвал. Чтобы как-то отвлекаться, мы считали выстрелы. Я лично делал это мысленно, а некоторые вслух. Потом даже возникла идея учить считать малую Дашу из соседнего подъезда. Она действительно согласилась и послушно загибала пальцы, а потом замолчала, потому что у нее уже все пальцы на руках закончились. «Придется разуваться», — посоветовал чей-то голос с полумрака. Почти все рассмеялись, однако некоторые ворчали, что сейчас не время для веселья.
А вечером мы с мамой чуть не попали в телевизор. Наверху загрохотало, и к нам донеслись крики: «Раненые есть? ..» «Слава Богу, пока все цели» — сразу отозвался дед Саша. «А жаль, — тихо пожалел один из двух мужчин, которые вошли (я стоял ближе и хорошо это расслышал). — Для картинки это было бы лучше … » Однако громче он произнес другое:« А благодарить будете не Богу, а вашим защитникам с «ДНР», которые мужественно защищают вас от украинских фашистов. Кто хочет это сказать в телекамеру? Вот давай ты, малыш!» — Неожиданно показал на меня. Я не успел и слова сказать, как сказала мама. Она попросила не трогать меня, потому что у меня, мол, стресс от пережитого, и поэтому я им все испорчу. Тот (с микрофоном) пожал плечами и махнул рукой: «Черт с ним! Обойдемся » А другой (с автоматом) только сердито посмотрел на меня, потом они развернулись и ушли. «Подождите! Я вам все, что нужно, скажу!» — Крикнула и засеменила за ними вслед тетя (имени не знаю, но во дворе ее зовут «Скумбрия»). «Тьфу! — Вполголоса пробормотал дед Саша. — Тоже мне нашлась телезвезда »
Через неделю после этого позвонил папа. Он очень спешил и первым делом спросил у мамы: готовы ли мы к тому, чтобы выехать в Россию и потом там жить? Уверял, что все устроит, потому что сейчас есть такая возможность. Мама, даже не спрашивая меня, наотрез отказалась. Говорит, не хочет, чтобы нас поселят где-то за Уралом или вообще за Полярным кругом. А еще ледяным голосом (именно таким иногда разговаривает со мной после родительского собрания в школе) посоветовала ему вывезти туда всех своих донбасских, а заодно и российских «помощников». Мол, если они наконец отсюда уедут, нам тогда никуда не придется перебираться. Разве что из подвала в нашу квартиру.
