Эксперт Центра военно-политических исследований, координатор группы «Информационное сопротивление» Константин Машовец рассказал, как россияне проводят военное строительство на оккупированной части востока Украины, как маскирует свои штабы и по каким разведпризнакам можно определить подготовку к наступлению.
Российская типичная бригада мощнее и больше украинской
— В сентябре этого года в Беларуси Москва и Минск проведут учения «Запад 2017». Каково военно-политическое значение Беларуси для Украины в нынешних условиях?
— Одно дело если вы можете с двух сторон атаковать противника, а другое – когда с трёх сторон. Если российские войска получат возможность оперативного развёртывания в Беларуси, то возможный сценарий для продолжения агрессии или перевода ее в полномасштабный конвенционный формат, если, конечно, военно-политическое руководство РФ захочет этого, может выглядеть следующим образом — россияне сначала попытаются перерезать коммуникации на западном направлении, по которым мы могли бы, возможно, получать помощь со стороны Запада и одновременно развернут наступление сразу с нескольких операционных направлений. А после этого может начаться… то, что можно назвать «тотальной войной». И не факт, что Россия выйдет из неё победителем, ибо, скорее всего, на территории Украины после «разгрома» официальных ВСУ развернётся массовое партизанское сопротивление и вооружённая борьба перейдёт в ассиметричную форму.
— Что это за три дивизии, которые формируются в западной части РФ?
— Вообще РФ, исходя из своей военной доктрины, формирует определенные группировки на западном направлении, в том числе, и у наших границ. В основном это мотострелковые и танковые части сухопутных войск. Кроме новых дивизий, есть ещё отдельные бригады, которые сосредотачиваются и перебрасываются на западное направление. Кроме того, там есть ударные средства воздушного нападения – бомбардировщики и штурмовики, которые могут наносить удары по наземным объектам, причём в достаточно значительном количестве.
Но надо обратить внимание на один нюанс. Типовая российская мотострелковая бригада отличается от механизированной украинской бригады по штату, набору техники, средствам поражения. Она больше по огневой мощи, количеству личного состава и штатным средствам поражения. Я даже не сравниваю с нашими мотопехотными или горно-пехотными бригадами. Российская типичная бригада мощнее и больше. Это помимо дивизий…
— О чем говорят факты концентрации российских войск у наших границ?
— Сам факт развёртывания довольно мощной военной группировки российской армии у наших границ говорит о многом. Но думаю, причины эти понятны и носят геополитический характер. Свой путь в сфере национальной безопасности мы выбрали, идем в НАТО. Для РФ, согласно их военной доктрине, НАТО — это враг. То есть наше декларирование курса в НАТО априори заставляет российскую сторону разворачивать на западном направлении соответствующие силы и средства.
— Чего от них ожидать?
— Надо смотреть именно на ударный компонент этой группировки, ибо именно он свидетельствует о наличии или отсутствии долгоиграющих агрессивных планов. Оборона — это одни силы и средства, нападение – другие, хотя, конечно, в широком смысле любая значительная и многопрофильная группировка войск (сил) может рассматриваться как универсальная, способная вести, как оборонительные, так и наступательные действия. Надо смотреть на состав дивизий и бригад, в том числе и на воздушную составляющую: 4-ую Армию ВВС и ПВО Южного военного округа РФ. И вообще смотреть на состав российского Южного и Западного военных округов. Сейчас у нас приковано внимание к зоне АТО, а противник сконцентрировал значительные средства севернее этого участка — напротив Харьковской и Сумской областей.
Кстати, нас бы больше беспокоило, если бы эти войска, находились в полевых условиях и прятались, образно говоря, «по посадкам и балочкам». Это свидетельствовало бы о попытке создать условия для оперативной внезапности, а значит о наличии планов близкого и быстрого наступления. Вместо этого, россияне заняты преимущественно строительством стационарных военных городков или парков для техники. Хотя, конечно, расслабляться не стоит – это вполне может быть неким «дезинформационным» моментом…
— Как эти российские войска перемещаются во время учений, преимущественно по железной дороге?
— В зависимости от поставленной задачи. Железной дорогой или комбинированным способом, когда гусеничная техника перебрасывается по железной дороге, а колесная своим ходом. Ну, или по воздуху и морем. Любые учения вблизи границ у всех соседей всегда вызывают настороженность. Это общее правило. Одно дело если они проводят учения в Сибири, а другое — в Белгородской, Ростовской, Воронежской областях и тем более в оккупированном Крыму, да ещё летом. Наши разведывательные органы должны чётко установить подготовку противника к наступательным действиям. Есть так называемые разведпризнаки, которые включают в себя установленные факты подготовки противника к активным наступательным действиям, ибо невозможно наступать, не проведя определенный комплекс подготовительных мероприятий. Например, должны быть созданы группировки прикрытия основных сил. Почему? Потому что если вы не будете проводить операцию прикрытия, то ваши группировки могут попасть под внезапный удар противника. Это один из признаков. Есть еще, например, усиление перевозок техники или боеприпасов на определённых направлениях, создание и подтягивание резервов. На информационном фронте начинаются операции по дезинформации для достижения оперативной внезапности, чтобы увеличить эффективность наступательных действий. В общем, проводится целый комплекс подготовительных мероприятий, которые «просто так» не начинаются и не проводятся, ибо они сами по себе затратны и способны раньше времени насторожить противника (то есть, нас). Вот в случае установления разведывательными органами факта их проведения, нашему командованию, естественно, и нужно будет задуматься…
ВСУ разбили бы бандитскую вольницу еще в августе 2014 года
— Перейду к российско-сепаратистским структурам, как они выстроили свои боевые порядки?
— На разных участках по-разному. На приморском направлении, в западной части Донецка, на Светлодарской дуге, по Северскому Донцу — разные боевые порядки выстроены. Вы, наверное, имеете в виду еще систему управления и организационно-штатную структуру?
— Да, конечно.
— Двенадцатое территориальное командование войск РФ, которое подчиняется штабу Южного военного округа, создало так называемый 1-й и 2-й армейские корпуса. Это конгломерат из бывших бандформирований. Но россияне долго и упорно занимались там военным строительством. Начали с того, что попытались создать из этих банд упорядоченную структуру армейского типа.
Создать регулярную силу из того, что было — не просто. Возьмем, например, танковый батальон «Дизель» в составе их 1-го корпуса. Батальон должен обладать стандартным набором штатного вооружения и боевой техники, нужен командный и личный состав, материально-техническая база. Нужен комплекс мер только по одному батальону, а они развернули несколько бригад.
— Но россиянам удалось выстроить структуру?
— Сегодня они привели все в более или менее приемлемое состояние. Все это делалось под четким руководством россиян. Бандитскую сепаратисткую вольницу ВСУ разбили бы еще в августе 2014 года. Сделать этого нам не дали. Сначала этот бандитский анклав спасли путем введения российских регулярных войск, которые вломились к нам в тылы. Когда ситуация стабилизовалась, то из этих всех банд начали формировать регулярную армейскую силу. Все эти полевые или, если угодно, «народные» командиры были способны отжимать железнодорожные вагоны, заводы, квартиры и машины, а воевать конвенционным способом с регулярной армией они не могли. Поэтому их «приводили в чувство»: несогласных и особо буйных либо отправляли «на подвал», либо ликвидировали физически (если, допустим, слишком много знал…)
— А какую роль сыграли при этом россияне?
— Свои войска россияне в этот период использовали достаточно грамотно с точки зрения маскировки. Например, контрактников, переодевали в разнобой, чтобы замаскировать под «сепаров», придумывали виртуальные батальоны; своих офицеров и военнослужащих других категорий, а так же разного рода наёмников и «добровольцев», включая частные военные компании, использовали через наработанный механизм так называемых «негласных командировок», предпринимали ещё целый ряд действий маскирующих участие РФ в этой войне. В соответствующем главном управлении российского ГШ по этому поводу существует весьма богатый опыт, ещё со времён командировок «советских добровольцев» в Испанию времён гражданской войны. Касаемо непосредственного управления ведением боевых действий, то именно россияне занимали должности реальных командиров батальонов и бригад, а не тех, которые показывают по телевизору. Это разные вещи — фасад и реальная система управления.
Личного состава у боевиков не хватает
— Что собой сейчас представляют армейские корпуса противника?
— Они создали хитрую структуру. В «бандустане» есть как бы «минобороны». Туда собрали клоунов типа Басурина и замполитов разных, они там ведут виртуальную войну с «укропами», а настоящую, реальную войну ведут другие люди — в замаскированных штабах, они всем и управляют.
У россиян был период, когда возник вопрос исполнительной дисциплины, не все их приказы исполнялись, потому что этим всем бандам, под общим названием «ополчение» или «народная милиция» комфортнее было существовать в режиме «частичного подчинения». Поэтому «шибко умных» начали отстранять разными способами. В конечном итоге им удалось выстроить более или менее четкую армейскую структуру. Как только они стали более или менее управляемыми — пошел поток вооружения.
Кроме того, сначала они создали несколько логистических баз, где хранили боеприпасы, запасные части, топливо и другие предметы материально-технического снабжения. Наша разведка пару раз их подрывала, когда обнаруживала и чётко идентифицировала. Тогда они перешли к более децентрализованной системе, меньший размер, но значительно больше баз. На тактическом уровне снабжение идет на колесах, на оперативно-тактическом — по железной дороге. Есть несколько узловых станций: Краснодон, Луганск, Дебальцево, Ясиноватая, Донецк, Старобешево. Это места, куда приходит основная масса грузов и где их распределяют.
— Почему они пытаются выстроить такого рода системы?
— Потому что так дешевле для российского бюджета. Например, если они создадут мощности по ремонту и восстановлению вооружения и техники, то не надо будет таскать технику на Ростов и обратно. Это экономия.
Ну и у российских военных начальников появилось «дикое поле» для обогащения. Лично для них это золотое время. Первые два года война была преимущественно маневренной, а не позиционной. Можно было везти что угодно: топливо, оружие, организовывать трафик наркотический и все что хочешь. Кстати, товарища Жилина грохнули по этой линии. Это нельзя назвать классической контрабандой, там ведь нет государства по факту. Сейчас они более или менее начинают все приводить в порядок, чтобы создать квази-государство.
— Например, что они создают?
— Первым делом создали военную составляющую. Сейчас они формируют экономический блок, квазибанковскую систему, красиво разыграли блокаду и «национализировали» предприятия. РФ хочет уменьшить стоимость содержания этих территорий для своего бюджета. Потому что много было схем заточено на Украине, теперь надо либо переключать на РФ, либо покупать украинских чиновников, чтобы донецкие предприятия были жизнеспособными. Гуманитарные конвои возить можно, платить пенсии и зарплаты тоже можно, но делать это постоянно и в течение длительного времени – весьма затратно. Плюс Крым.
— Какова у них ситуация с личным составом?
— Личного состава у них не хватает. Обычно, один батальон удерживает на линии разграничения район обороны, который по фронту больше всяких приемлемых нормативов. У нас, кстати, не намного лучше. Потому, собственно, понятие «линия фронта» в зоне АТО — это скорее условность. Связь с соседями – преимущественно лишь огневая. Дырок для ДРГ хватает. В большинстве случаев боевые порядки оккупантов строятся в один эшелон. Хотя в последнее время они начали весьма живо уплотняться, кроме того, активно занимаются инженерным оборудованием своих порядков. Сейчас они перешли на такую схему: бригада выставляет одну-две бтгр (батальонно-тактические группы, — НП) на передовую, а остальные находятся в тылу, где готовятся. Так на ротационной основе они и меняются периодически.
— Какое у них вооружение?
— Как и раньше, в большинстве своём устаревшее советско-российское вооружение. Но для ВСУ этого вполне хватает, ибо у нас не сильно отличающееся положение. Новые образцы вооружения — только в руках у россиян, обычно поступают в зону АТО для прохождения войсковых испытаний в реальной боевой обстановке.
Такие образцы вооружения, как танки, боевые бронированные машины, артиллерийские системы, стрелковое вооружение, ряд других образцов — советское, обычно — снятое с баз хранений в России.
Кроме того, частенько россияне туда сплавляют неликвид. То, что для России дороже хранить, чем выстрелять. Это своеобразная утилизация – через стволы. Взорвалось или не взорвалось — это уже не важно. Хотя, конечно, отдельные подразделения имеют современную или модернизированную технику, но в подавляющем количестве случаев, это подразделения российского происхождения.
Сейчас у командования оккупационных войск возникла вполне ожидаемая проблема с квалификацией персонала, который должен уметь эксплуатировать всю эту, даже устаревшую, технику.
— Как ее решают?
— Создали несколько учебных центров, организовали полигоны. Туда периодически отправляют людей, которые готовятся к боевым действиям на определённой боевой технике и вооружениях. Хотя некомплект узкоспециализированных специалистов определённых воинских специальностей у них продолжает сохраняться довольно чувствительный.
Главное, не попадаться на глаза ОБСЕ
— Они мобилизацию проводят?
— Они пробовали провести мобилизацию, так называемым «косвенным» способом. Потому что если они резко нарастят количество, то это все насторожит нас. В подавляющем большинстве все эти их «мобилизации» — информационно-пропагандистские меры для запугивания нашего командования.
Хотя, конечно, социально-экономическая ситуации на оккупированных территория этому способствует. Ты лезешь за 2 тысячи гривен в забой в затопленной шахте, в Горловке или ты за 15 тысяч российских рублей воюешь с «укропами» где-то под Докучаевском. Это, как говорится, две большие разницы…
— Почему нарушается режим прекращения огня?
— В отношении огневой инициативы они на все плевать хотели. Главное, не попадаться на глаза ОБСЕ.
Стреляют они по самым разным причинам, от стремления решить какие-то тактические задачи, до выполнения прямых приказов из Кремля, открывать огонь для создания «нужного» информационного повода. При этом, в методах и формах они не разбираются. Надо, например, спрятать за Ясиноватую в лесничестве батарею Д-30 – не вопрос, запросто. Надо на Старомихайловку загнать два-три танка — не проблема. Кроме того, в этом отношении, они часто используют местные особенности. Например, долгое время севернее Безымянного они размещали артсистемы на ветростанции, оттуда и били. А ветростанция принадлежала одному украинскому бизнесмену, довольно влиятельному в политическом отношении. Естественно, при выборе огневых позиций, бандиты частенько выбирали именно её и явно не просто так. Ибо, явно рассчитывали в таких случаях, на то, что вероятность ответного огня ВСУ резко снижалась. Вести огонь из жилых кварталов или предприятий наших олигархов – это они умеют…
Александр Куриленко
