Вирусные вбросы стали эффективным оружием психологических операций Запада
Его величество фейк начинает править сетевым миром и у него получается захватить власть над умами и эмоциями людей. Стоит вбросить информацию, в которой правды может вообще не быть, но если она задевает нерв общества, то эффект обеспечен. Эмоции бьют через край, круги расходятся шире и шире, и власти с удивлением обнаруживают, что оппозиция крепчает. Редакция «ВПК» попросила рассказать об этом феномене профессора МГУ Андрея Манойло, доцента АСОУ Анатолия Петренко и ведущего аналитика Ассоциации специалистов по информационным операциям Константина Стригунова.
– Почему фейки обретают такую власть над социумом?
А. М.: С ними произошла очень интересная история. Как явление они существовали всегда. Сложно сказать, когда не было ложных или поддельных новостей резонансного характера. Типичный пример – трансляция в октябре 1938 года спектакля «Война миров» по лондонскому радио, которая вызвала панику. Публику забыли предупредить, что это спектакль, а не сводки с полей битвы.
До недавнего времени вбросы никого особо не напрягали, потому что было более широкое понятие дезинформации, под которое они и попадали. А дезинформация – явление привычное, и было известно, как с ним бороться.
Тогда не существовало механизмов, с помощью которых можно мгновенно захватывать большие аудитории. Все изменилось в 2016 году, когда началась президентская избирательная кампания в США. И неожиданно случилась технологическая революция: фейки начали использовать в политической борьбе против кандидатов и именно тогда произошла их спайка с особыми вирусными технологиями распространения, позволяющими мгновенно охватывать немалые аудитории, используя механизм психологического заражения. Информация представлена не фактами, но закодирована в наборе эмоций. А эмоции обладают способностью распространяться, вызывая определенное состояние у людей, которым переданы, и потом начинают заражать других, поскольку появляется жизненно важная потребность: если фейк содержит в себе предупреждение о реальной или мнимой опасности, нужно поделиться этим с ближним, средним, а потом и дальним кругом общения.
“ Нельзя сидеть сложа руки, когда противник использует новейшие информационные технологии, и надеяться, что победим на этом поприще ”
– Например, о вакцинации…
– Да, о побочных эффектах, связанных с вакцинированием, о том, что нас всех собираются чипировать и человек быстро достигает высшей точки возбуждения. Эмоции подавляет рацио, сознание отключается, и уже невозможно оценить и понять, какая это ахинея. Почуяв сигнал опасности, используя свои доверительные каналы, люди распространяют фейк как вирус. Не понимая, что тем самым добровольно передают организаторам информационной атаки свои каналы.
И второе. Передавая фейковую новость как предупреждение об опасности, практически всегда люди снабжают еще и доверительным комментарием: внимание, прочитай обязательно это, немедленно, предупреди всех!
– И это очень тревожит…
– Конечно, поскольку комментарий уничтожает последние остатки критического отношения у тех, кто получит сообщение. Вот это технология вирусного заражения. А фейк – информация резонансная, предназначенная для единственного результата – создания ажиотажа, и больше она ни для чего не нужна.
Когда фейки слились с вирусными технологиями распространения, тогда и появилось страшное оружие, потому что перехватить вбросы – все равно, что пытаться перехватить ракету на подлете к цели.
Сначала испугались американские политики, а потом дошло и до остальных. Тогда и произошло закрепление этого странного термина «фейк ньюс». Притом что фейк – это ложные новости. На самом деле ложью может быть любая информация, в том числе истинная и достоверная, но вырванная из контекста и производящая нужное впечатление на людей.
– На что авторы этого контента и рассчитывали…
– Анализ показал, что люди абсолютно беззащитны перед такого рода атаками. Политиками манипулировали, как детьми. И сейчас по большому счету никто, кроме нас, не знает, как этому противостоять. Самое интересное, что перехватывать информационную повестку и затем оперативную инициативу у фейков можно. Есть методы, которые позволяют это делать.
– Кто их разработал?
– Мы осенью прошлого года. Меня пригласили в Северную Осетию поработать на федеральном молодежном форуме «Дигория». Там было четыре трека, и один из них политико-коммуникационный. В нем работали 30 ребят, отобранных по конкурсу со всей России.
Задача была простая – научить ребят отбивать фейки. На тот момент у нас готовых решений не было. Были мысли, которые превратились в технологию перехвата оперативной инициативы.
В какой-то момент стало понятно: чтобы неподготовленные люди смогли отбивать фейки, нужно их вооружить такой технологией, в которой каждое действие регламентировано и встраивается в определенную цепочку. Образно говоря, чтобы ребята работали, как на сборочном конвейере, и последовательно выполняли каждый свою операцию. Антифейковый отряд – пять человек, каждый из которых исполняет свою роль.
Процесс разбили пошагово: сначала происходило выявление и определение, что это фейк, – по резонансной реакции, которые он инициирует.
– Резонансную реакцию может дать любая новость.
– Может. Но не всякая порождает ажиотаж, очень быстро переходящий в массовую истерию и затем, возможно, в панику. Фейки – это узкоспециализированный инструмент возбуждения, они для того и нужны. В этом состоянии люди сливаются в толпу и ее можно направлять уже с помощью рефлексивного управления. Человек становится частью стихии, воля у него отключается, остаются инстинкты, рефлексы.
– Но вернемся к тому, как выстроена ваша технология.
– Произошел вброс, появились первые признаки ажиотажа. Пошла цепная, быстро нарастающая реакция. Решение – брать в разработку.
Затем первичный перехват инициативы коммуникатором. Его задача – в течение часа после того, как фейк появился, взять первичный оперативный комментарий у специалиста, разбирающегося в проблеме, относительно которой сконструировано ядро вброса.
Имеет значение только фактор скорости. И даже если комментарий записан на бегу, все равно он будет эффективным, поскольку несет более свежую информацию по теме. Ведь у людей появляется важная потребность получения любых дополнительных подробностей для того, чтобы понять, что угрожает, в каком объеме и что делать. И они нужны здесь и сейчас, а не тогда, когда официальные лица раскачаются, сделают пресс-релиз и обнародуют его. Да, при этом он может быть идеальным, фактурным, но уже никому не интересным, поскольку момент упущен. Подсознание не знает, что такое время, и не желает ждать получения официальной информации. Потребность сформировалась – и тут попадает оперативный комментарий. Каким бы корявым он ни был, здесь важно, чтобы эксперт соответствовал профилю события. Это в первый час после вброса обеспечивает частичный перехват повестки. То есть внимание части аудитории переключается на свежий источник информации. Движение самого фейка при этом замедляется и это дает выигрыш времени для следующей операции – препарирования фейка, выяснения его анатомии: кто и какие методы использует для введения в заблуждение массы людей и чего добивается.
Это дело аналитика, который выдает оперативную справку, в которой по полочкам разложена история. Любой прочитавший ее поймет, что цель вброса – использовать людей втемную.
– Если человек лишен воли выбора, то ему все равно…
– Пока не осознает, что им манипулируют, он лишен воли. Как правило, осознание этого вызывает мощнейшее чувство обиды. Это эмоция, которая перебивает предыдущие.
Далее – разоблачение. Ответственные за это должны понять, где эмоциональный раздражитель механизма фейка и как сделать, чтобы все шестеренки разлетелись, если ударить в нужную точку. Удар наносят так называемыми перехватывающими вбросами, имеющими ту же природу действия, что и эмоциональный вирус.
Очень часто контрфейки делают, отталкиваясь от базы источника, от информации, которая в него заложена, и от эмоционального первичного эффекта. Поэтому за нее цепляется сразу же аудитория, которую фейк уже сформировал. То есть используется уже готовая страта социума.
– Применяя актуальность темы фейка?
– Да. Получается эффект бумеранга. Для этого нужен перехватывающий фейк, а еще лучше два или три, чтобы ударили одновременно и обеспечивали гарантированный перехват. Получится «встречная информационная волна».
За антифейки в этой пятерке отвечает технолог. Он разрабатывает перехватывающий контент и вбрасывает его. Еще один член команды – ньюсмейкер запускает информволну, сшибающую фейк.
На этот трек нам дали всего восемь дней, но мы научили ребят до автоматизма отрабатывать порученную операцию. И в результате пятерки превратились в боевую машину.
Поскольку форум курировали сотрудники Управления внутренней политики администрации президента, туда приехал один из руководителей АП и решил оценить нашу работу.
На отражение вброшенного им фейка отводилось семь минут, и его отбили с ходу. Использовали все известные алгоритмы и сегментировали целевую аудиторию, разбили ее по предпочтениям и мессенджерам. Наша работа произвела впечатление.
К. С.: Критически важный момент – с фейковой информацией передается эмоциональная составляющая, потому что эмоции действительно обладают коммуникационным эффектом, это ее фундаментальное свойство. Поэтому когда эмоциональная сторона доминирует, рациональная – подавляется. Человек, находясь под влиянием вброса, ему верит. А верующему не нужны доказательства и факты. Веру рациональным побороть невозможно. Поэтому с фейками нельзя бороться так, как борются с классической дезинформацией.
– Что представляют собой люди, попавшие под лавину фейковой информации?
– По сути это квазисетевая псевдосекта – налицо практически идентичная степень воздействия. Но разница в том, что она существует не столь долго, нежели классические секты. Ей отводится несколько часов, максимум несколько суток.
Что нужно делать с теми, кто верит? Обратить в новую веру.
Касательно общей методологии отражения атаки. Первое – создание резонансной встречной волны, контрфейк обязательно должен ее поднять. При этом критически важно, чтобы она была сопоставима с резонансом фейка, и чем больше, тем лучше. Если, условно говоря, охват составил миллионы просмотров, а контрфейк – только десятки тысяч, то не сработает.
Второе – скорость реагирования. Чем быстрее, тем лучше – в идеале от силы несколько часов. Но это очень трудно, нужно подобрать контрвброс определенного содержания, чтобы быстро ввести его в информационное поле и получить соответствующую резонансную мощность. Это критически важно.
Третье – контрфейк должен быть направлен на ту же социальную прослойку, иначе все пройдет вхолостую.
И последнее – неправильно подобранный контрвброс может сработать на усиление фейка. Тогда мы сыграем за противника, подставим ему плечо. То есть получится, что с двух рук ударил.
Желательно, чтобы контрфейковая информация не была ложной, но резонансной. Хотя при определенных обстоятельствах, если позарез надо и других вариантов не просматривается, можно использовать максимально безвредную ложную информацию, чтобы сместить фокус внимания целевой группы, на которую воздействуют с помощью фейка.
Результат показал, что со вбросами нужно и можно бороться. В приведенном случае группа из студентов, до того не знавших по теме вообще ничего, отбила реальный фейк. Причем в режиме неожиданных вводных, так, как это может быть в «боевой» обстановке. И это составляет серьезный контраст с солидными ведомствами, где масса людей, обязанных противодействовать вбросам, но не знающих, как это делать. А тут студенты смогли.
– На практике чем закончились эти штудии?
А. М.: Обрел новую силу ресурс «вбросам.net». Изначально это была народная инициатива – фейки вылавливали пользователи сайта. Если кто-то видел, что новость – явная ложь, он мог загрузить туда информацию и далее начиналось голосование. Впервые такую систему народного краудфандинга задействовали для определения, ложное сообщение или нет, стоит ли ему доверять.
Мы развернули технологию, близкую той, которую реализовали в «Дигории». То есть раз в день выделяется наиболее опасный, резонансный фейк и он появляется на главной странице сайта. В течение часа-двух у экспертов, постоянно сотрудничающих с ресурсом, берется оперативный перехватывающий комментарий.
Затем пишется статья-разоблачение. И когда она готова, то появляется под оперативным комментарием. В итоге выстраивается цепочка из продуктов, которые появляются один за другим, то есть исполняется принцип последовательной сборки – как на конвейере. Но каждое дополнение определенным образом «доворачивает» сознание людей, уже подпавших под воздействие вброса, чтобы вернуть им свободу воли.
А. П.: В последнее время на этом ресурсе мы отрабатываем в основном фейки, приходящие из-за рубежа. И так получается, что большая часть из них – это вбросы, которые делают западные разведки для проведения подрывных акций.
– Главные направления ударов?
– Например, чтобы заранее выставить будущие выборы в РФ незаконными и нелегитимными. Заявляется, что в любом случае их фальсифицируют независимо от того, насколько они будут прозрачными. Насаждается мысль: если режим преступный, то никакие законные выборы в принципе невозможны. Вот такая сейчас нарастающая волна идет. И брызги в ней разного происхождения – американского, британского, восточноевропейского попадают в нашу разработку. А американские фейки, особенно если публикуются в топовых СМИ, переводятся и тиражируются уже нашими…
– Ресурс, на котором вы сейчас отрабатываете технологии, будет развиваться?
– Пока ответа нет. Вот так, чтобы выстроилась очередь из государственных ведомств и министерств, пока не случилось.
– А вы предлагали?
– Да и на самом высоком уровне. Но очень медленно там идет осознание того, что противодействовать надо системно. Подвижки медленные, потому что основное внимание и время всех ответственных за это руководителей организаций занимают текущие вопросы, а все остальное откладывается на потом. И это «потом» приводит к тому, что когда начинаются очередные выборы, все фейки, отработанные Западом, неожиданно начинают бить как система залпового огня – по площадям. Нужно отбиваться, а нет умения и навыков для этого.
У нас, к сожалению, работа многих структур заточена не под конкретный результат, во главу угла поставлен процесс. А тут ведь как – можно или работать, или имитировать работу. И колоссальное количество людей, занимающих довольно высокие должности, застряли на уровне обсуждения – есть ли разница между терминами «информационная борьба» и «информационная война» или это одно и то же. До конкретной практики ведения информационных операций дело не доходит.
Мы уже давно заметили, что с виду разнонаправленные, разновременные фейковые вбросы нацелены на конкретный объект. Я подсчитал количество информационных ударов, и больше всех направлено на президента Путина.
Затем – на армию РФ и грядущие выборы. Идет скоординированная операция, которую проводят поляки, американцы, немцы, французы, теперь вот чехи подключились. Очень четко выверены объекты информационного нападения, по ним бьют с завидной регулярностью.
Поэтому думать о том, в чем разница во взглядах на теорию вопроса, важно, но второстепенно. Сейчас главное – есть нешуточная угроза. Что нужно? Нейтрализовать ее. Все. Мне кажется, что сейчас крайне необходимо из группы энтузиастов создать нормальный фронт противодействия информационным операциям Запада.
– Можно ли сказать, что западные контрагенты опережают нас в информационной войне?
– Наши центры, которые могли бы заниматься противодействием информационным атакам, недостаточно эффективны. Требуются определенная реформа и создание структуры, которая занималась бы в том числе и отражением фейков, сетевых атак и операций. Но до этого еще очень далеко.
Административный бюрократический аспект держит практически все, потому что каждое действие требует согласований, бесценное время тратится впустую. Даже если решение принимается верное, но с опозданием, оно уже неэффективно. Это тоже критически важная проблема.
На Западе построена гибкая система, у них есть развитая сетевая структура, когда срабатывают эффекты самоорганизации, самосинхронизации.
И плюс они не боятся рисковать.
– Не боятся ответственности?
– У них на низовой уровень передана часть инициативы принятия решений. Если информационные флагманы запускают атаку, то структуры нижнего слоя ее тут же подхватывают, синхронизируют действия с «китами» и единым фронтом бьют по мишени, в данном случае по России, по конкретным ведомствам и людям. У нас ничего подобного нет. И это тоже критически важная проблема.
Все мы свидетели, как совсем недавно гражданин Соединенных Штатов, занимающий должность тамошнего президента, походя оскорбил высшее должностное лицо РФ, то есть оскорбил Российскую Федерацию. Энное количество общественных организаций в США собрали подписи и сказали, что г-н президент, так нельзя поступать. А где российская общественность? Почему наши общественные организации не подадут в соответствующий международный суд исковое заявление об оскорблении чести и достоинства президента России? Можно по-разному относиться к Владимиру Путину. И к международному суду тоже, но иск должен быть.
Второй момент. Не столь давно министр иностранных дел Сергей Лавров в очередной раз высказался о том, что американцы фактически вмешиваются во внутренние дела России. И есть документы, где четко отражено, что миллионы долларов Госдеп перечисляет оппозиционерам на установление у нас «демократии». Факт, который также заслуживает рассмотрения в международном суде. Доколе можно это терпеть?
Меня уже раздражает, когда отдельные фигуры в нашей управленческой команде что-то провозглашают, а информационной поддержки, волны нет, воздействие на российскую и международную общественность – ноль.
– Может быть, не хотим ни с кем ссориться…
– А нам и не надо – мы уже давно со всеми в ссоре. Хочется того, чтобы мы достойно отвечали. Нельзя сидеть сложа руки, когда противник использует новейшие информационные технологии, и надеяться, что победим на этом поприще. Технология у нас есть, но не видно политической воли к ее применению.
– А на Западе борются с фейками?
А. М.: Они их производят, но бороться тоже не умеют. Если анализировать последние годы тамошней политической практики и то, каким образом на вбросы реагируют американские чиновники, в первую очередь их бывший президент, то видно, что все основано на импровизации. То есть хорошо сделанный фейк гарантированно поражает цель. И отбиваются от него по-разному, иногда очень коряво, демонстрируя беспомощность, а не силу. Они не знают, как бороться с тем, что породили. В случаях, когда необходимо источник фейковой активности обнулить, его давят силой. А фейки по-прежнему оказывают запрограммированное разрушающее воздействие.
Американские информационные агентства, учитывая их мощь и ресурсы, могут закатать источник вброса, образно говоря, в асфальт. Как правило, это и происходит, но технологий перехвата информационной повестки там не видно. Это не означает, что не появятся там в ближайшее время, все к тому идет.
Беседовал Сергей Карпачев
Газета «Военно-промышленный курьер», опубликовано в выпуске № 18 (881) за 18 мая 2021 года
