Первое десятилетие XXI века, помимо прочего, войдет в мировую историю как новый этап глобального процесса перерисовки мировой политической карты. Если в конце XX века у кого-то и были иллюзии, что все лишь закончится с полным распадом коммунистического блока, то сейчас понятно – дело отнюдь не в коммунизме, чей призрак уже не «бродит по Европе». На самом деле процесс лишь набирает силу и, например, Косово – это только начало.
«Дивный новый мир» – чего ждать?
В общем-то речь идет ни много ни мало о тотальном разложении привычных, традиционных политических структур. Либеральная концепция не восторжествовала во всем мире по сценарию Фукуямы, но зато имеет шанс отыграться на всех современных крупных государственных образованиях, которые несут хоть какой-нибудь отпечаток любой идеологии (разумеется, кроме самой правильной – идеологии абсолютного рынка). Похоже, что западные элиты, столкнувшись с очевидной невозможностью решить многие свои проблемы силовым путем (Ирак) и очевидной угрозой со стороны молодых и мощных конкурентов (Китай), готовы возродить залежавшуюся еще с конца 80-х годов концепцию нового «посттоталитарного» мира. Его стержнем должна стать абсолютная экономическая свобода, а национальная составляющая послужит главным инструментом окончательного разрушения «старых» государств и формирования отдельных филиалов будущей мировой мегакорпорации.
Суть концепции «нового мира» – это окончательный переход к чисто экономическим методам взаимодействия людей. Язык рынка понятен всем и всех уравнивает. Поэтому только он абсолютно справедлив.
Для России как одной из первых (а на ком же еще пробовать?) предполагаемых жертв этого процесса важна фактическая сторона дела – сценарий дезинтеграции большого многонационального государства предполагает два основных этапа:
– создание новых национальных общностей (диаспор), желательно не совпадающих с нынешними очертаниями политической карты России;
– вхождение их в новый «мировой рынок» как формально самостоятельных субъектов, а фактически – в качестве нового кластера некоего мирового синдиката, состоящего из нескольких десятков крупнейших международных корпораций.
Опять Кавказ
Кавказ как нельзя лучше подходит для обкатки такой схемы в «российском варианте» – множество наций и народностей, проживающих компактно, огромный конфликтный потенциал, обусловленный историей региона, состоящей практически из сплошной войны всех со всеми, ну и, наконец, география – транспортировка энергоносителей с Востока на средиземноморский рынок без кавказского логистического узла по сей день невозможна.
Вспомним первый пункт универсального сценария дезинтеграции «устаревших многонациональных государственных конструкций» – формирование этнических сообществ, которым по тем или иным причинам существующие госграницы «жмут». Здесь было бы удобно «принять в работу» какую-нибудь национальную общность, существенная часть которой на данный момент находится вне России, то есть взломать «тюрьму народов» снаружи.
Наиболее удобным инструментом для этого является пантюркистская идея. Турция на данный момент – серьезная и динамично развивающаяся региональная держава, в российских северокавказских субъектах Федерации (не говоря уже о соседних бывших республиках СССР) проживает немало этносов тюркской языковой группы, исламский фактор налицо, иными словами, есть все необходимое для работы.
Судя по ситуации, в некоторых российских кавказских республиках работа уже идет. В Кабардино-Балкарии, например, к тюркским народам относится балкарское меньшинство, от имени которого последние годы на удивление эффективно в пиаровском отношении выступает несколько групп оппозиционеров, наиболее раскрученной из которых является «Совет старейшин балкарского народа». Недавно он провел в Нальчике очередной съезд, принявший резолюцию, которая фактически ставит властям республики ультиматум: до 31 января 2009 г. Конституция КБР должна быть изменена таким образом, чтобы соблюсти принципы паритетного представительства балкарцев и кабардинцев. Если же это не произойдет, то балкарцы в очередной раз провозгласят независимость от Кабардино-Балкарии (это уже пытались делать в ноябре 1991 г.).
Помимо очевидного противоречия таких требований Конституции России и явных логических перекосов (для балкарцев требуется паритет с кабардинцами, притом что балкарцы составляют около 10% населения КБР, русских там, например, вдвое больше), в этой истории есть откровенно комичные детали. Например, главные активисты «Совета старейшин» – это преимущественно отставные милицейские начальники, отодвинутые от власти в процессе чистки управленческого аппарата республики после прихода администрации действующего президента КБР Арсена Канокова. Перед ним изначально стояла задача если не сломать, то хотя бы ослабить местную коррупционно-клановую систему отношений, к 2005 г. разросшуюся до совершенно неприличных даже по кавказским меркам масштабов. Результат этой зачистки теперь налицо – несколько местных финансово-политических групп, привыкших за предыдущие десятилетия практически к полной безнаказанности, сейчас объединились в попытке вернуть утраченное, и самой благодатной почвой для этого стал тезис угнетения тюркского меньшинства.
В публичной практике тех же балкарских оппозиционеров КБР в последнее время появился ранее отсутствующий тезис – «мы не просто меньшинство, нас 500 миллионов», то есть впервые в истории как минимум постельцинской России была артикулирована пантюркистская идеология. Таким образом, процесс формирования той самой новой «не признающей границ этнической общности», предусмотренной первым пунктом «универсального сценария», начался. Теперь впору задаться вопросами, что такое вообще этот пантюркизм и насколько сама Турция готова принимать участие в этом процессе глобальной автономизации. Грубо говоря, насколько это нужно самой Турции или, может быть, все дело в «хотелках» тех, кто намерен ею прикрываться.
Шестеренка глобального проекта
Нет никаких сомнений в том, что Анкара хотела бы повысить свою значимость в регионе, это естественное стремление любого динамично развивающегося государства. Но на уровне официальной политики никакой формальной декларации идей пантюркизма она допустить не может по ряду причин, совокупность которых, пусть и с натяжкой, можно сравнить с послевоенным комплексом «вины за нацизм» у современных немцев. При этом внешнеполитическое положение Турции в этом смысле еще хуже – ее приоритетной задачей является вступление в ЕС, и этот процесс настолько сложен, что появление какого-нибудь «пантюркизма» в официальном формате означает для нынешней турецкой элиты полный внешнеполитический крах.
Сейчас центральная идея турецкой внешней политики – это наращивание значимости страны при сохранении нынешнего «статус-кво». Кроме того, ведь сама Турция весьма уязвима в национальном смысле – курды составляют примерно 20% населения страны, и если в политике будет наблюдаться уж слишком большой «тюркский перегиб», это немедленно приведет к серьезным внутренним проблемам.
Но то, что невозможно на официальном уровне, вполне допустимо на других. В стране немало людей, проникшихся пантюркистскими идеями, у них давно имеются деньги и возможности. Поэтому «тюркское братство» активно используется турецкими бизнесменами. Оно позволяет им проникать в такие места, где другие (скажем, американцы) будут восприняты в штыки.
Надо сказать, что после победы республиканского строя в Турции несколько раз наблюдался некоторый всплеск пантюркизма. Причем всегда он был связан с ослаблением России. Во время Второй мировой турецкое руководство активно прощупывало возможность создания на территории СССР тюркского государства (поначалу казалось, что Советский Союз близок к краху), с помощью нацистов, естественно. Но когда выяснилось, что гибель Советов откладывается, все контакты с Берлином по этому вопросу были прекращены.
Следующий относительно заметный всплеск случился после распада СССР и продолжался года три-четыре. За это время турки поняли, что в Средней Азии и Закавказье пантюркизм пока мало популярен. Поэтому и официальная риторика турецких руководителей поменялась, они уже почти не говорят о «едином тюркском мире». Тем не менее такие механизмы «пантюркизма», как ТИКА (Турецкое агентство по сотрудничеству и развитию) и «Тюрксой» (организация, занимающаяся развитием культурных связей тюркских народов), созданные как раз в начале 90-х, продолжают существовать. То есть пантюркистский элемент все же фактически стал частью турецкой внешней политики.
При этом, если на Кавказе начнутся некие серьезные политические процессы, использующие националистические настроения тюркских народов, то найти здесь «руку Анкары» будет сложно – турки слишком дорожат своим имиджем в Европе, чтобы экономить в таких случаях на маскировке. А вот бизнес вполне себе может заняться пантюркистскими экспериментами в регионе (к примеру, Турецкий профсоюз металлистов финансирует деятельность информационно-аналитического центра «Тусам», известного как раз пантюркистскими симпатиями).
Впрочем, на Турции свет клином не сошелся. Никто не сказал, что идеи тюркского национализма можно продвигать только из Анкары, а, например, из какой-нибудь из «мировых столиц» – нельзя. История с выращенным в пробирке сначала английской а потом и американской разведками «ваххабизмом» это отлично подтверждает. И не стоит забывать опыт киевского Майдана. Грамотная работа западных стратегов и аналитиков с региональными (в том числе и «сопредельными») политическими и бизнес-элитами может творить прямо-таки чудеса.
Между прочим, усиление тюркистской риторики в политической практике тех же балкарских «милиционеров-оппозиционеров» в КБР наблюдается со второй половины этого года, что чудесным образом совпадает с грузинским кризисом. Надо понимать, что многие тюркские этносы (карачаевцы, ногайцы, балкарцы, кумыки) российского Кавказа расселены преимущественно в приграничных республиках, в том числе в Карачаево-Черкессии, Кабардино-Балкарии и Дагестане, граничащих с Грузией. Учитывая все своеобразие режима Саакашвили, его специфику понимания государственного суверенитета, да и вообще природную «праздничность» официально-грузинского менталитета, нетрудно сообразить, как хорошо себя чувствуют в таком идеальном «перевалочном пункте» прикомандированные издалека специалисты по тюркской идее.
Как показывает практика многочисленных «оранжевых» и «розовых» революций, схватить в подобном случае за руку администрацию ни одного иностранного государства как правило, нельзя, но результат получается – любо-дорого. И Кавказ сейчас – очень удобная площадка для подобных экспериментов, так что России лучше заранее приготовиться.
Игорь БОКОВ
politjournal.ru
